Необходимо, однако, уже с самого начала условиться относительно смысла терминов.
Когда говорят про самоубийство, что оно наследственно, подразумевают ли под этим
просто, что дети самоубийц, унаследовав характер своих родителей, при
аналогичных обстоятельствах склонны поступать так же, как и они? При такой
постановке вопроса ничего нельзя возразить против этого положения, но тогда оно
лишается для нас всякой ценности, так как в этом случае не самоубийство
наследственно, а преемственно передается некоторый общий темперамент, который
может в подходящем случае предрасположить индивида, но не заставить его
непременно покончить с собой и который поэтому не может служить достаточным
объяснением поступков данного субъекта. Мы видели, что индивидуальное строение,
которое способствует в высшей степени появлению неврастении в различных ее
формах, не имеет никакого отношения к изменениям процента самоубийств.
Совершенно в другом смысле психологи часто говорили о наследственности: они
говорили о наклонности лишать себя жизни, которая непосредственно и целиком
переходит от родителей к детям и зарождает в уме индивида мысль о самоубийстве
чисто автоматически. В этом случае наклонность к самоубийству должна была бы
действовать в некотором роде психомеханически, не без известной
самостоятельности, и очень немногим отличалась бы от мономании, причем ей,
вполне вероятно, должен был бы соответствовать не менее определенный
физиологический механизм. Следовательно, она коренным образом зависела бы от
индивидуальных причин.
    Подтверждают ли наблюдения существование подобной наследственности? Разумеется,
часто можно наблюдать, что самоубийство регулярно и трагично повторяется в одном
и том же семействе. Яркий случай приводит Gall. «Господин Г., богатый человек,
умирая, оставил семерым своим сыновьям наследство в 2 000 000 франков; шестеро
из них остались в Париже или в его окрестностях и сберегли оставленную каждому
из них часть наследства, а некоторые даже увеличили ее. Все они были вполне
счастливы и обладали цветущим здоровьем. Тем не менее в течение 40 лет все семь
братьев лишили себя жизни». Эскироль знал одного негоцианта, отца шестерых
детей, из которых четверо лишили себя жизни, а пятый сделал несколько попыток к
самоубийству. В других случаях мы видим, что отцы, дети и внуки одержимы одним и
тем же стремлением. Но пример физиологии должен научить нас не делать
преждевременных заключений в вопросе о наследственности, который требует большой
осмотрительности. Очень часто встречаются случаи, когда туберкулез уничтожает
последовательно несколько поколений, и тем не менее ученые все-таки колеблются
признать его наследственным и даже склоняются, по-видимому, к противоположному
мнению. Это повторение одной и той же болезни в кругу одного и того же семейства
может зависеть не от наследственности самого туберкулеза, а от общего
предрасположения, делающего данный организм особенно благоприятной почвой для
появления и размножения в нем бацилл данного недуга. В этом случае передается не
сама болезнь, а благоприятная для ее развития почва. Для того чтобы иметь право
категорически отвергать это последнее объяснение, надо хотя бы установить, что
бацилла Коха часто встречается в самом человеческом зародыше; но поскольку такое
наблюдение не было сделано, сомнение в наследственной передаче чахотки вполне
законно. С той же осторожностью надо относиться и к интересующей нас проблеме;
для разрешения ее недостаточно перечисления нескольких благоприятных в смысле
наследственности фактов — нужно, чтобы эти факты были в достаточном количестве,
чтобы они не могли быть отнесены на счет случайного стечения обстоятельств,
чтобы они не допускали никакого другого объяснения и не были опровергнуты
никакими другими фактами.
    Отвечают ли они этому тройному условию? Правда, подобные факты не считаются
редкими, но этого недостаточно для того, чтобы вывести заключение о
наследственной природе самоубийства. Надо в особенности определить, по отношению
к какой доле общего числа самоубийств они оказываются верными. Если бы для
относительно высокой доли общей цифры самоубийств было доказано существование
самоубийств у предков, то с полным основанием можно было бы утверждать, что
между этими двумя фактами существует причинная связь, что самоубийство имеет
свойство передаваться по наследству. Поскольку такого доказательства в нашем
распоряжении не имеется, всегда будет основание спросить себя, не вызываются ли
приводимые факты случайными комбинациями различных причин. Наблюдения и
сравнения, которые одни могли бы решить этот вопрос, никогда не производились в
достаточно широком размере; обыкновенно довольствуются тем, что передают
некоторое количество интересных анекдотов. Те немногие сведения по этому
вопросу, которые мы имеем, недостаточно убедительны и даже отчасти
противоречивы. На 39 умалишенных с более или менее ясно выраженной наклонностью
к самоубийству, которых имел возможность наблюдать доктор Lays в своей лечебнице
и по отношению к которым ему удалось собрать достаточно полные сведения, он
нашел только один случай, где эта наклонность уже встречалась раньше в семье
больного. На 265 умалишенных Briere de Boismont нашел только 11 случаев, т. е.
4% больных, родители которых покончили с собой. Пропорция, которую дает
Cazauvieilh, гораздо значительнее: у 13 индивидов из 60 он нашел прецеденты в
прошлом поколении, что составляет 28%. Согласно баварской статистике,
единственной, которая отметила влияние наследственности, на протяжении 1857—1866
гг. насчитывается до 13% самоубийств наследственного характера. Как ни
малодоказательны эти факты, если истолковывать их с точки зрения гипотезы,
принимающей существование специальной наследственности самоубийства, однако
гипотеза эта приобретает некоторый авторитет, раз невозможно подыскать никакого
другого объяснения. Но существуют по меньшей мере две другие причины, которые
могут вызвать тот же эффект, особенно при своем сочетании. Во-первых, почти все
наблюдения сделаны психиатрами и, следовательно, над умалишенными. Психическое
расстройство, может быть, чаще всех /других болезней передается по наследству.
Поэтому можно спросить себя: наследственна ли сама наклонность к самоубийству
или скорее умственное расстройство, частым, но случайным симптомом которого
является самоубийство. Сомнение наше тем более основательно, что, по признанию
всех делавших наблюдение, случаи, благоприятные для гипотезы наследственности,
встречались по большей части—если не исключительно—именно среди
самоубийц-умалишенных. Без сомнения, при этих условиях наследственность играет
важную роль, но здесь идет речь не о наследственной наклонности к самоубийству;
передается по наследству умственное расстройство в его общем виде, нервный
недуг, случайным и сомнительным последствием которого является самоубийство.
Здесь наследственность распространяется на склонность к самоубийству не более
чем на кровохарканье в случаях наследственного туберкулеза. Если какой-нибудь
несчастный, в семье которого есть и умалишенные, и самоубийцы, убивает себя, то
делает он это не потому, что родственники его покончили с собой, а потому, что
они были сумасшедшими. Душевные болезни, передаваясь по наследству,
трансформируются; так, например, меланхолия в старшем поколении превращается у
младшего в хроническое безумие и инстинктивное сумасшествие; и поэтому может
случиться, что несколько членов одной и той же семьи кончают с собой и что все
эти самоубийства проистекают от различных видов безумия и принадлежат поэтому к
различным типам. ..далее