Часто можно встретиться с мнением, что самоубийство незнакомо обществам низшего
порядка; правда, только что рассмотренный нами эгоистический тип самоубийства
может быть частным явлением в этой среде, но зато мы встречаемся здесь с другим,
эндемическим, вид ом самоубийства.
    Bartholin в своей книге «De causis contempae mortisa Danis» говорит, что датские
воины считали позором для себя умереть на своей постели или покончить свои дни
от болезни и в глубокой старости, и, для того чтобы избежать такого позора, сами
кончали с собой. Точно так же готы думали, что люди, умирающие естественною
смертью, обречены вечно гнить в пещерах, наполненных ядовитыми животными. На
границе вестготских владений возвышалась высокая скала, носившая название «скалы
предков», с которой старики бросались вниз и умирали, когда жизнь становилась им
в тягость. У фракийцев и герулов можно найти тот же обычай. Silvius It aliens
говорит следующее об испанских кельтах: «Это народ, обильно проливающий свою
кровь и как бы ищущий смерти. Как только кельт вступает в возраст, следующий за
полным физическим расцветом, он с большой нетерпеливостью переносит свое
существование и, презирая старость, не хочет дожидаться естественной смерти;
своими руками кладет он конец своему существованию». По их мнению, людей,
добровольно обретших смерть, ожидает блаженная жизнь, и, наоборот, для того, кто
умер от болезни или старческой дряхлости, уготована ужасная преисподняя. В Индии
долгое время существовал такой же обычай. Благосклонного отношения к
самоубийству, может быть, еще нельзя найти в книге Вед, но, во всяком случае,
оно имеет очень древнее происхождение. Плутарх говорит следующее по поводу
самоубийства брамина Калана: «Он принес сам себя в жертву, согласно
существовавшему среди мудрецов той страны обычаю». Квинт Курций пишет: «Среди
них существует особый род грубых и диких людей, которым дается имя мудрецов; в
их глазах считается заслугой предупредить день своей смерти, и они сжигают себя
заживо, как только наступает старость или приходит болезнь. Ожидать спокойно
своей смерти считается бесчестьем жизни; тела людей, умерших от старости, не
удостаиваются никаких ^почестей; огонь считается оскверненным, если жертва еУо
бездыханна». Аналогичные факты наблюдались на островах Фиджи, Новых Гебридах, у
мангов и т. д. В Кеосе люди, переступившие известный возраст, собирались на
торжественном празднестве с головами, украшенными цветами, и весело пили цикуту.
Те же самые обычаи существовали у троглидитов и у Сиропэонов, прославивших себя
своею высокою нравственностью.
    Известно, что помимо стариков у этих же народов подобная участь ожидала вдов.
Этот варварский обычай настолько внедрился в практику индусов, что никакие
усилия англичан не могут уничтожить его. В 1817 г. в одной только бенгальской
провинции покончили с собой 716 вдов, в 1821 г. на всю Индию приходилось 2366
таких случаев. Кроме того, если умирает принц крови или вождь, то за ним обязаны
последовать все его слуги. Так бывало и в Таллии. Анри Мартен говорит, что
похороны вождей представляли собой кровавые гекатомбы; вся одежда их, оружие,
лошади, любимые рабы следовали за умершим господином, к ним присоединялись
преданные воины, не нашедшие себе смерти в последнем бою, и все они предавались
торжественному сожжению. Ни один преданный воин не должен был переживать своего
вождя. У ашантиев после смерти короля его приближенные должны были покончить с
собою. Наблюдатели встречались с подобными же обычаями на островах Гаваи. ..далее