Но можно ли действительно эти различия отнести на счет расы?
    Гипотеза эта была бы правдоподобна, если бы каждая группа народов, объединенных
под одним общим названием, имела приблизительно одинаковую наклонность к
самоубийству. Но в действительности между народами одной и той же расы
наблюдается в этом смысле большое различие. Тогда как у славян вообще слабая
степень наклонности к самоубийству, Моравия и Богемия среди них составляют
исключение. В первой насчитывается 158 случаев на миллион жителей, во второй —
136, тогда как в Крайне всего 46, в Кроации — 30 и в Далмации —14. То же самое
мы видим у народов кельто-романской расы. Франция отличается высоким процентом —
150 на 1 000 000 жителей, в то время как в Италии мы находим только 30 случаев,
а в Испании — еще меньше. Очень трудно согласиться с Морселли в том отношении,
что такое сильное колебание процента может объясняться большим количеством
германских элементов во Франции, чем в других латинских странах. Если принять во
внимание, что страны, выделяющиеся в смысле высокого процента самоубийств среди
родственных им национальностей, в то же время и наиболее цивилизованные, то
является вполне законным задать себе вопрос: не различный ли уровень цивилизации
является тем моментом, который в действительности определяет собой разницу между
обществами и так называемыми этническими группами? Разница в склонности к
самоубийству у германских народов еще более велика. Из четырех принадлежащих к
этой расе групп в трех наклонность еще слабее, чем у славянских и латинских
народов. Это фламандцы, у которых на 1 000 000 насчитывается только 50 случаев
самоубийства, англосаксы, у которых самоубийц только 70 на 1 000 000; что же
касается скандинавов, и в частности Дании, то в ней насчитывается высокое число—
268 самоубийств, но в Норвегии их только 74 и в Швеции — 84. Поэтому невозможно
приписывать датский процент самоубийств всей расе, если в двух других странах,
где эта раса существует в наиболее чистом виде, мы имеем противоположные
результаты. В общем, из всех германских народов только немцы очень сильно
предрасположены к самоубийству. Поэтому если мы будем употреблять термины в их
строгом смысле, то в данном случае может идти речь не о расе, а о
национальности. Тем не менее, поскольку не доказано отсутствие немецкого типа,
который был бы отчасти наследственным, можно распространить понятие этого слова
до самых крайних пределов и сказать, что у народов немецкой расы
предрасположение к самоубийству развито больше, чем у большинства людей,
принадлежащих к кельто-романскому, славянскому и даже англосаксонскому и
скандинавскому обществам. Но это все, что можно вывести из предыдущих цифровых
данных. Как бы то ни было, мы имеем здесь единственный случай, когда можно
действительно подозревать влияние этнических условий. Далее мы увидим, что раса
на самом деле в этом случае не играет никакой роли.
    Для того чтобы иметь право объяснять расовой причиной склонность немцев к
самоубийству, недостаточно одного констатирования того факта, что самоубийство
распространено в Германии, так как эта распространенность может быть отнесена на
счет природы немецкой цивилизации. Но надо было бы доказать, что эта наклонность
неразрывно связана с наследственным состоянием немецкого организма, что это
перманентная черта немецкого типа, остающаяся даже и в изменившейся социальной
среде. Только при этом условии мы можем видеть в склонности к самоубийству
результат влияния расы. Посмотрим теперь, что происходит вне Германии в том
случае, если немец входит в жизнь других народов или приобщается к различным
культурам; сохраняет ли он свое печальное первенство в наклонности к
самоубийству. В Австрии мы имеем готовый ответ на этот вопрос. Немцы, смотря по
провинциям, смешались в различных пропорциях с населением, обладающим совсем
иными этническими качествами. Посмотрим, увеличило ли присутствие немцев процент
самоубийств в Австрии. Для каждой провинции существует как средний процент
самоубийств на протяжении пятилетия (1872— 1877 гг.), так и численное значение
немецкого элемента. По характеру употребляемого в каждой данной местности
наречия мы определяем долю участия той или иной расы; хотя этот критерий не
обладает абсолютной точностью, но он наиболее достоверен из всех существующих. ..далее