С другой стороны, говорят, что если допустить существование особой болезни,
называемой мономанией, то в нее легко можно включить и самоубийство; все
характерное для этого вида душевных болезней, согласно данному нами определению,
заключается в том, что они не вносят существенного расстройства в интеллект
человека. Основание умственной жизни одно и то же и у мономана, и у человека
душевно здорового; только у первого определенное психическое состояние, как
патологическое, очень рельефно отделяется от этого основного фона. Мономания —
это просто преувеличенная страсть среди ряда различных склонностей, ложная идея
в ряде представлений, но идея такой силы, что она овладевает умом человека и
всецело порабощает его. Например, чувство честолюбия из нормального становится
болезненным и превращается в манию величия, раз оно принимает такие размеры, что
все остальные мозговые функции как бы парализуются им. Достаточно одного резкого
движения чувства, для того чтобы умственное равновесие поколебалось и мономания
проявила себя. Итак, можно думать, что самоубийство совершается под влиянием
какой-нибудь ненормальной страсти, причем она либо разрешается одним ударом,
либо, наоборот, идея самоубийства назревает постепенно. Можно даже утверждать, и
это будет, по-видимому, убедительно, что всегда необходима какая-нибудь сила
подобного рода, чтобы нейтрализовать основной инстинкт самосохранения. С другой
стороны, множество самоубийц, вне того особого акта, которым они прерывают
течение своей жизни, ничем не отличаются от других людей; следовательно, нет
никакого повода для того, чтобы приписывать им общее безумие. Нам понятно
теперь, почему под этикетом мономании самоубийство нашло себе место в рядах
сумасшествия.
    Но существует ли мономания? Долгое время существование ее не подвергалось
сомнению; психиатры единодушно принимали теорию «частичного сумасшествия». Ее не
только считали доказанной различными клиническими наблюдениями, но даже находили
для нее подтверждение в данных психологии. В то время утверждалось, что
человеческий ум состоит из различных свойств и разрозненных сил, которые
действуют по большей части вместе, но способны действовать и порознь; поэтому
вполне естественно, что они могут каждая в отдельности быть захвачены болезнью.
Если человек может проявлять разум отдельно от воли и чувствительность отдельно
от разума, то почему же не могут тогда существовать болезни разума или воли без
того, чтобы была задета чувствительность и vice versa? Применяя тот же принцип
по отношению к более специальным формам этих душевных способностей, можно прийти
к заключению, что может быть поражена исключительно только одна какая-нибудь
склонность точно так же, как и отдельная идея или отдельный акт.
    В данный момент это мнение всюду отвергнуто. Без сомнения, нельзя доказать прямо
путем наблюдения отсутствие мономаний; но вполне установлено, что нельзя
привести ни одного бесспорного случая их. Никогда клиническому опыту не
удавалось доказать болезненной склонности разума в состоянии полной изоляции;
всякий раз, как какая-нибудь одна способность души затронута болезнью, другие
поражены одновременно с нею, и если сторонники мономании не заметили
существования этой общей болезненности, то это обстоятельство свидетельствует
только о неправильности их наблюдения. «Возьмем, например,— говорит Falret,—
сумасшедшего, занятого религиозными идеями, которого отнесли бы, конечно, к
разряду религиозных мономанов. Он считает себя вдохновленным свыше, посланным
Богом на землю, несущим новое религиозное откровение. Это совершенно безумная
мысль, скажете вы, но вне области религиозных идей он рассуждает подобно всем
остальным людям. Побеседуйте с ним более внимательно, и вы тотчас же заметите в
нем другие болезненные идеи, параллельные религиозным: вы найдете у него манию
величия; он будет смотреть на себя, как на творца новой религии, реформатора
всего общества, может быть, он будет считать себя предназначенным и для еще
более высокой судьбы... Допустим, что, поискав у такого больного признаков мании
величия, вы бы не нашли их, но тогда бы вы констатировали у него идею
самоунижения или патологический страх. Поглощенный религиозными идеями больной
будет считать себя вполне потерянным, обреченным на погибель человеком и т.д.».
Конечно, все эти болезненные явления не встречаются одновременно у одного и того
же человека, но их часто можно встретить вместе, или же если они не проявляются
все в один и тот же момент болезни, то следуют друг за другом, совпадая с более
или менее близкими ее фазисами. Наконец, независимо от этих проявлений частного
характера у мнимых мономанов наблюдается особое общее состояние всей психической
жизни, составляющее основание болезни, а все безумные идеи являются только его
наружным и временным выражением; состояние это заключается в чрезмерной
возбужденности, или в крайнем упадке духа, или же в общем извращении. В таких
случаях главным образом наблюдается нарушение равновесия и координации мыслей,
так же как и движений. Больной рассуждает, и вместе с тем в цепи его мыслей
бывают пробелы; он ведет себя, не делая абсурдных выходок, но в поведении его
нет последовательности. Итак, будет не вполне правильным сказать, что это —
человек частично сумасшедший, потому что, как только безумие проникает в
сознание человека, то овладевает им целиком. ..далее