Во-первых, оно предполагает, что коллективные мысли и наклонности другого
происхождения, чем индивидуальные, и что у первых существуют такие черты,
которых нет у вторых. Но как же это возможно, если общество состоит только из
индивидов? На это можно ответить, что в живой природе нет ничего такого, чего бы
не встречалось в мертвой материи, потому что клеточка состоит исключительно из
атомов, которые не живут. Точно так же совершенно верно, что общество не
включает в себя никакой другой действующей силы, кроме силы индивидов; и однако,
эти индивиды, соединяясь, образуют психическое существо нового типа, которое,
таким образом, обладает своим собственным способом думать и чувствовать.
Конечно, элементарные свойства, из которых складывается социальный факт, в
зародышевом состоянии заключаются в частных умах. Но социальный факт получается
из них только тогда, когда они преобразованы путем сочетания, ибо он проявляется
исключительно при этом условии. Сочетание само является активным фактором,
производящим специфические результаты; и следовательно, оно как таковое есть уже
нечто новое. Когда сознания, вместо того чтобы оставаться изолированными одно от
другого, группируются и комбинируются, то это знаменует собой некоторую перемену
в мире. И вполне естественно, что это изменение в свою очередь производит другие
изменения, что этот новый факт порождает другие новые факты, что возникают,
наконец, явления, характерные черты которых отсутствуют в элементах, их
составляющих.
    Только одним способом можно оспаривать это положение: допустить, что целое
качественно тождественно с совокупностью своих частей, что результат качественно
сводим к совокупности породивших его причин; а это привело бы к тому, что
пришлось бы отрицать всякое изменение или признать его необъяснимым. Между тем
некоторые ученые не остановились перед защитой этого крайнего тезиса; но для его
обоснования нашлись только два поистине необычайных аргумента. Говорили,
во-первых, что «в силу странной привилегии мы располагаем в социологии интимным
познанием как единичного элемента, который есть наше индивидуальное сознание,
так и того сложного образования, которым является совокупность отдельных
сознаний; во-вторых, утверждали, будто в силу этой двойной интуиции мы можем
ясно констатировать, что по удалении всех индивидуумов общество обращается в
ничто».
    Первое утверждение является смелым отрицанием всей современной психологии. В
настоящее время все ученые согласны с тем, что психическая жизнь не может быть
познана с первого взгляда, что она, наоборот, имеет глубокую подпочву, куда не
может проникнуть интимное самонаблюдение и которую мы постигаем только
мало-помалу, путем обходных и сложных приемов, аналогичных с теми, которые
употребляет наука по отношению к внешнему миру. Таким образом, нельзя сказать,
что природа сознания не представляет уже более для нас никаких тайн. Что же
касается второго положения, то оно совершенно произвольно. Автор может уверять,
что, согласно его личному впечатлению, в обществе нет ничего реального, кроме
того, что происходит от индивида, но для поддержки этого утверждения нельзя
выдвинуть никаких доказательств, и, следовательно, всякий спор на эту тему
невозможен. И как легко в противовес этому чувству было бы выставить другое,
противоположное чувство большого числа людей, которые представляют себе общество
не как форму, которую самопроизвольно принимает природа индивида, выходя за свои
собственные пределы, но как противодействующую ей силу, которая ограничивает
индивидов и против которой они направляют свои силы! И наконец, что можно
сказать об этой интуиции, посредством которой мы якобы прямо и непосредственно
знакомимся не только с элементом, т. е. с индивидом, но и с их соединением, т.
е. с обществом? Если действительно достаточно только открыть глаза и быть
внимательным, чтобы тотчас же заметить законы социального мира, то социология
оказалась бы лишней или по крайней мере очень простой. К несчастью,факты слишком
ясно доказывают, как некомпетентно сознание по отношению к этому делу. Никогда
оно само по себе, без всякого воздействия извне, не могло бы даже заподозрить
той железной закономерности, которая ежегодно и в одном и том же количестве
воспроизводит определенное число демографических явлений. И уже само собою
разумеется, сознание, предоставленное своим собственным силам, не в состоянии
открыть причины этой закономерности. ..далее