III. Самоубийство одержимых навязчивыми идеями. В этом состоянии самоубийство не
обусловливается никакими мотивами, ни реальными, ни воображаемыми, а только
навязчивой мыслью о смерти, которая без всякой видимой причины всесильно владеет
умом больного. Он одержим желанием покончить с собой, хотя прекрасно знает, что
у него нет к этому никакого разумного повода. Это инстинктивное желание не
подчиняется никаким размышлениям и рассуждениям, подобно тем безудержным
потребностям воровать, убивать, поджигать, которые раньше пытались истолковать
как особые виды мономании. Так как больной отдает себе отчет в нелепости своего
желания, то он пробует вначале бороться с ним, но все время, пока воля
противится этому стремлению, больной грустен, подавлен, его грудь сжимает тоска,
которая с каждым Днем усиливается. В силу этой особенности данному виду
самоубийства дают иногда название «самоубийство от тоски» (suicide anxieux). Это
состояние было превосходно описано однажды одним больным психиатру Brierre de
Boisomont. «Я служу в одной торговой фирме и удовлетворительно исполняю
возложенные на меня обязанности, но действую все время, как автомат, и
обращенные ко мне слова звучат в моих ушах так, как если бы они раздавались в
пустом пространстве. Меня бесконечно мучает ни на минуту не покидающая меня
мысль о самоубийстве. Целый год я уже нахожусь в таком состоянии; вначале оно
было выражено лишь неясно, а теперь, приблизительно в течение двух месяцев, оно
не оставляет меня ни на минуту, хотя у меня нет никакого повода желать смерти.
Физически я здоров, никто в моей семье не был подвержен подобному душевному
недугу, я не потерпел никаких потерь, жалованья моего вполне достаточно для
того, чтобы доставлять себе свойственные моему возрасту развлечения». Но едва
больной прекратил борьбу с самим собой и решил убить себя, тревога его кончилась
и к нему вернулось спокойствие. Если попытка самоубийства оканчивается неудачей,
то этого оказывается достаточно для того, чтобы больной на время успокоился;
можно сказать, что у него проходит само желание лишить себя жизни.
    IV. Автоматическое или импульсивное самоубийство. Этот вид самоубийства так же
мало мотивирован, как и предыдущий; ни в действительности, ни в воображении
больного для него нет никакого основания. Разница между ним и предыдущим видом
заключается в том, что вместо того, чтобы быть результатом навязчивой идеи,
которая более или менее долгое время преследует больного и лишь постепенно
овладевает его волей, этот вид самоубийства проистекает от внезапного и
непобедимого импульса. Мысль в одно мгновение созревает до конца и вызывает
самоубийство или по крайней мере толкает больного на ряд предварительных
действий. Эта внезапность решения напоминает нам то, что мы раньше видели при
той или иной мании; но самоубийство маниакальное всегда имеет хотя и неразумное,
но все же основание. Здесь же, наоборот, мысль о самоубийстве зарождается
внезапно и совершенно автоматически, без наличности какого-нибудь
предварительного сознательного решения, ведет к роковой развязке. Вид ножа,
прогулка но краю пропасти и т.д. мгновенно порождают мысль о самоубийстве, и
выполнение ее так стремительно, что больные часто совершенно не осознают того,
что произошло. «Человек,— говорит Brierre,— спокойно разговаривает с друзьями;
вдруг он внезапно перескакивает через барьер и бросается в воду. Его тотчас же
вытаскивают и спрашивают о мотивах его поступка. Он отвечает, что сам не знает о
них и что он действовал под влиянием силы, управлявшей им помимо его воли».
«Самое удивительное,— говорит другой больной,— что я совершенно не могу
вспомнить, каким образом я взобрался на окно и какая мысль была у меня тогда в
голове; я совершенно не хотел убивать себя, по крайней мере в данный момент я не
могу вспомнить, чтобы у меня было такое желание». При более слабой степени
болезни люди чувствуют приближение припадка, и им удается избежать непобедимого
очарования орудия смерти, если они не оглядываясь бегут от него.
    В общем, все случаи самоубийства среди душевнобольных лишены всякого мотива, или
определяются совершенно вымышленными мотивами. Громадное количество добровольных
смертей не могут быть отнесены ни к той, ни к другой категории; большинство из
них имеют мотивы, не лишенные реального основания; поэтому нельзя, не
злоупотребляя словами, считать каждого самоубийцу сумасшедшим. Из всех
характеризованных нами случаев самоубийства наиболее трудно, по-видимому,
отличить от самоубийств, наблюдаемых среди здоровых людей, самоубийство
меланхоликов; очень часто вполне нормальный человек, кончающий с собой,
находится в крайне подавленном и угнетенном состоянии, как и человек, страдающий
болезненной меланхолией. Но все же между ними всегда существует основное
различие; состояние духа первого и вытекающий из этого состояния поступок имеют
некоторую объективную причину, тогда как у второго самоубийство не стоит ни в
какой связи с внешними обстоятельствами. В общем, самоубийства психически
ненормальных людей отличаются от остальных точно так же, как иллюзия и
галлюцинации отличаются от нормальных восприятий и как автоматические импульсы —
от вполне сознательных поступков. Возможен, конечно, непрерывный переход от
одних к другим, но если бы это было достаточной причиной для того, чтобы
отождествлять их, то пришлось бы вообще устранить различие между здоровьем и
болезнью, ибо вторая — только видоизменение первого. ..далее