Каждый человек, верующий в будущее социологии, должен всеми силами души
стремиться к тому, чтобы положить конец такому положению вещей. Если
социология-будет и дальше пребывать в таком состоянии, то она быстро впадет в
прежнюю немилость, к немалой радости всех врагов знания. Для человеческого
разума было бы в высшей степени плачевно, если бы часть действительности,
представляемая социологией,— единственная, отказывающаяся ему до сих пор
покориться, единственная, о которой ведутся еще горячие пререкания,— хотя бы
только на время ускользнула из-под его власти. Неопределенность полученных до
сих пор результатов отнюдь не должна нас обескураживать: это аргумент в пользу
того, чтобы употребить новые усилия, а не в пользу того, чтобы отказаться от
усилий. Наука, только еще вчера зародившаяся, имеет право ошибаться и идти
ощупью, если только она сама сознает свои ошибки и колебания и тем самым
предохраняет себя от возможности их повторения. Социология не должна
отказываться ни от одной из своих высоких задач, но если она хочет оправдать
возлагающиеся на нее надежды, то она должна стремиться к тому, чтобы стать
чем-либо иным, а не только своеобразной разновидностью философской литературы.
    Вместо того чтобы предаваться метафизическим размышлениям по поводу социальных
явлений, социолог должен взять объектом своих изысканий ясно очерченные группы
фактов, на которые можно было бы указать, что называется, пальцем, у которых
можно было бы точно отметить начало и конец — и пусть он вступит на эту почву с
полной решительностью. Пусть он старательно рассмотрит все вспомогательные
дисциплины— историю, этнографию, статистику, без помощи которых социология
совершенно бессильна. Если при таком методе работы можно чего-либо опасаться,
так это только того, что при всей добросовестности социолога данные, добытые
социологом, не будут исчерпывать изученного им материала, так как сам материал
настолько богат и разнообразен, что хранит в себе неистощимую возможность самого
неожиданного, самого нечаянного стечения обстоятельств. Но не надо, конечно,
придавать этому преувеличенного значения. Раз социолог пойдет указанным нами
путем, то даже в том случае, если фактический инвентарь его будет не полон, а
формулы слишком узки, работа его будет, бесспорно, полезна — и будущее поколение
продолжит ее, потому что каждая концепция, имеющая какое-нибудь объективное
основание, не связана неразрывно с личностью автора; в ней есть нечто безличное,
благодаря чему она переходит к другим людям и воспринимается ими; она способна к
передаче. Благодаря этому в научной работе создается возможность известной
преемственности, а в этой непрерывности лежит залог прогресса.
    Именно в этой надежде написана предлагаемая нами работа. И если среди различных
вопросов, которые разбирались нами на всем протяжении нашего курса, мы выбрали
темой настоящей книги самоубийство, то поступили мы так главным образом потому,
что самоубийство принадлежит к числу явлений наиболее легко определяемых и может
служить для нас исключительно удачным примером; но и тут для точного определения
очертаний нашей темы нам понадобилось немало предварительной работы. Зато,
сосредоточиваясь таким образом на одном каком-нибудь вопросе, нам удается
открывать законы, которые лучше всякой диалектической аргументации доказывают
возможность существования социологии как науки. В дальнейшем изложении читатель
познакомится с теми из этих законов, которые, как мы надеемся, нам удалось
доказать. Без всякого сомнения, нам не раз случалось ошибаться, чрезмерно
увлекаться в своей индукции и отдаляться от наблюдаемых фактов; во всяком
случае, каждое из своих положений мы подкрепляли возможно большим количеством
доказательств; особенное внимание мы обращали на то, чтобы как можно тщательнее
отделить рассуждение по поводу данного положения и нашу субъективную
интерпретацию его от самих рассматриваемых фактов. Таким образом, читатель может
сам оценить, насколько основательны предлагаемые ему объяснения, имея под руками
все данные для обоснованного суждения. ..далее