Следовательно, евреи стремятся к образованию не потому, что они хотели бы
заменить критическим мышлением свои укоренившиеся коллективные предрассудки, а
только с целью быть лучше вооруженными в борьбе за существование. Образованность
для еврея служит как бы средством компенсировать то неблагоприятное социальное
положение, в какое ставит его( общественное мнение, а иногда и законодательство.
Сама по себе наука бессильна повлиять на традиционное мышление, пока оно не
утратило своей силы, и поэтому еврей к своей обычной энергии присоединяет
интеллектуальную культуру, причем первая ничуть не затрагивается второй. Это
обстоятельство вполне объясняет нам сложность еврейской национальной физиономии:
примитивный в некоторых отношениях еврей в то же время умеет быть человеком
самой утонченной умственной культуры. В своем лице эта нация соединяет все
преимущества сильной дисциплины, характеризующей маленькие коллективы прежнего
времени, с благами интенсивной культуры, которые являются привилегией
современных больших стран. Еврей усваивает себе всю интеллигентность нашего
века, не зная его усталости и разочарования.
    Если поэтому в данном исключительном случае интеллектуальное развитие не
находится в прямом соотношении с количеством самоубийств, то это происходит
оттого, что еврейская культурность имеет другое происхождение и другое значение,
нежели обыкновенно. Исключение из общего правила становится только кажущимся и
по существу только подтверждает выведенный нами закон. В самом деле, оно
показывает, что если в образованной среде наклонность к самоубийству возрастает,
то увеличение это обязано, как мы говорили выше, падению традиционных верований
и утверждающемуся взамен старой веры моральному индивидуализму; но повышенная
наклонность к самоубийству тотчас же исчезает, если стремление к образованию
вызывается другими мотивами и направлено к другим целям.
    IV ..далее